Gava

Я обещал поделиться своими мыслями по поводу Михалковского «12». Делюсь. Фильм, думаю, многие уже посмотрели или, во всяком случае, знают о чём в нём идёт речь. Но, на всякий случай, если кто-то боится спойлеров и хочет составить своё мнение, под кат не ходите.

Как всем известно, основой для нового фильма Никиты Михалкова послужила пятидесятилетней давности картина Сидни Люмета «12 разгневанных мужчин». Сюжет этой судебной драмы прост. Жюри присяжных должно вынести вердикт: виновен или невиновен молодой паренёк из неблагополучного нью-йоркского квартала, обвиняемый в убийстве собственного отца. Доказательства и улики налицо, присяжные не раздумывая голосуют «виновен», и только один из них (Генри Фонда) высказывает сомнение и постепенно переубеждает жюри, которое в конечном итоге выносит вердикт: «невиновен». Присяжные расходятся по домам.

По тому же сценарию разворачивается и действие в фильме Михалкова. Москва, наше время. Чеченский подросток обвиняется в убийстве своего приёмного отца — офицера федеральных войск. Жюри присяжных; одиннадцать — за то, чтобы вынести вердикт «виновен» и разойтись по домам, один (Маковецкий) — сомневается и голосует против. После чего постепенно переубеждает жюри, которое в конечном итоге выносит вердикт: «невиновен». Но вот фильм «12» после этого не заканчивается. Появляется «бог из машины»: встаёт один из присяжных (Михалков) и за пятнадцать минут неопровержимо доказывает: паренёк должен пойти в тюрьму.

Практически все отзывы о фильме, которые мне попадались на глаза, ругают эти финальные пятнадцать минут, называют их лишними, мол, без них получился бы прекрасный фильм с замечательными актёрскими работами.

Мне кажется ровно наоборот: эти пятнадцать минут — единственно ценное, что есть в «12»-ти. Михалков не снимал римейк фильма Люмета. Ни к чему это Никите Сергеевичу, не к лицу главному российскому режиссёру создавать перепевки старых картин. Михалков снимал фильм-ответ на «12 разгневанных мужчин». Зацепившись за его финальную сцену, в которой Фонда и старик-врач расходятся в разные стороны («So long! — So long!»), Михалков поднимает тему истинной ответственности людей за свои слова. Изменение надписи с «виновен» на «невиновен», создаёт иллюзию постижения присяжными Высшей Справедливости, но готовы ли они на самом деле защитить чеченского юношу? На самом деле спасти его жизнь? И вот оказывается, что у Главного Правдоруба есть другие дела, у Совести и Червя Сомнения на носу поездка в Японию, в общем, до подсудимого-то дела никому и нету.

Два часа Михалков толчёт воду в ступе, откровенно тянет время, нарочито вынуждая цвет современного российского кино паясничать, словно в «Карнавальной Ночи — 2», всё это, чтобы дотянуть до собственного выхода. Он, словно издеваясь над присяжными, отказывает им даже в нахождении решающего аргумента и сам походя упоминает про очки главной свидетельницы, а ведь в фильме Люмета это один из ключевых эпизодов. Тщательно всё просчитав и подготовив почву, Никита Сергеевич пробует себя в роли Достоевского, поднимая проблемы вселенского масштаба.

Кинематографически фильм откровенно слаб. Гениальные мелочи, поднимающие фильм Люмета до уровня шедевра (бумажки с разными почерками и одинаковым словом «Guilty», понижающаяся в течение всего фильма камера оператора, жара-окна-дождь) заменены дешёвыми трюками с электрическими лампами, иконкой, птичкой и прочей лабудой. Большинство ролей прописаны неглубоко, Маковецкий неубедителен, Петренко жалок, а Арцыбашев смешон. И даже Гармаш, которого я считаю выдающимся актёром, вынужден говорить каким-то нечеловеческим, неживым языком. Фильм Люмета гениален в своей простоте, единстве места, времени и действия. Фильм Михалкова разорван прыжками во времени, логическими несостыковками, мелочной мстительностью режиссёра и дурацким Адабашьяном.

И тем не менее «12» заслуживает внимания поднимаемыми вопросами мировоззренческого характера и моментами истины, которые проявляются тем сильнее, чем выглядят слабее соседствующие с ними сцены.