Gava

Вчера ночью с третьей попытки посмотрел «И твою маму тоже» (Y tu mamá también) Альфонсо Куарона. Такое жизненное road movie, как утренняя лента, в которой рядом с сообщением о смерти Дмитрия Коноваленко — перепевки стихов из ли.ру: «она встречалась с ним полгода»…

У латиноамериканского кино всегда есть особый флёр, но тут он проявляется особенно явно. Видимо, дело в том, что действие выносится из урбанистического пейзажа (который везде одинаков — будь то Париж, Берлин, Мадрид или Нью-Йорк) — в деревню, к бытовым мелочам, к человеческим лицам. В этом отношении фильм Куарона напомнил мне «Клеопатру» — аргентинский вариант «Тельмы и Луизы» или книги Маркеса. В них несколькими мазками авторы создают у зрителя или читателя ощущение, что он сам посетил чудесную провинцию Мендоза или магический Макондо.

И ещё. Вот эта игра на примитивных чувствах, кажущаяся нарочитой религиозность, надрывность и прочее, что часто ставят в упрёк фильмам того же Иннариту и финалу «Мамы» — видимо, это часть мексиканского менталитета, так они видят и чувствуют. Как мексиканская кухня с вездесущим чили, которая нам кажется чрезвычайно острой, а мексиканец с младенчества привыкает к ней и не чувствует никакого жжения.

Памятуя о прошлых накладках, сразу предупреждаю: «И твою маму тоже» вряд ли понравится всем. Если кто любит жизнь во всех её натуралистичных проявлениях — можно попробовать.

P.S. И про музыку. Продюсеры обратились к семье Фрэнка Заппы, чтобы приобрести права на использование его гениальной «Watermelon In Easter Hay» и получили отказ: Заппа в завещании указал, что три его песни (в том числе и «Easter Hay») не должны звучать нигде, кроме как на оригинальном альбоме. Позже Гейл Заппа, вдова Фрэнка, посмотрела фильм на стадии монтажа и решила сделать исключение. «Фрэнк гордился бы этим фильмом» — сказала она.

«Watermelon In Easter Hay» (чтобы послушать, нужно нажать «play» около названия песни, а потом — в панели справа).

| | |